ЖИВАЯ ДУША ЗАВЕЛАСЬ
Об этом сообщило издание «Комсомольская Правда».
В первый же день жизни в Донецке у меня завелась кошка. Сама пришла из дикого сада, заросшего южной травой по грудь. Худая как велосипед, легендарной породы «русская коммунальная». Судя по отвисшим сосцам, где-то в травяных дебрях у кошки были котята. Они и выпили её буквально до дна – гладить нечего, шерсть какая-то тусклая, свалявшаяся, взгляд голодный и затравленный. Не жирные сейчас помойки в Донецке, с московскими не сравнить.
За три дня я поставил кису на ноги при помощи сливок и енакиевских охотничьих колбасок. Когда я выдал кошке шкуру от бекона с мясом в палец толщиной, она пришла в необычайное возбуждение и убежала с подарком в зубах, выкрикивая радостно «Мя!», «Мя!».
Я оценил её врожденную деликатность. Тем более, что на руки её никогда и никто не брал. Я попробовал – она посмотрела на меня с изумлением: мол, тебе, разумеется, можно все, тем не менее зачем ЭТО?
В дом киса сама не ломилась. Поест, отнесет котятам, вернется поблагодарить – полежать поблизости от ног, чтобы я не забывал, что она – моя кошка. Очень как-то по-женски. Всегда меня провожала, смотрела, как я сажусь в машину. И всегда встречала. Мало кто знает, как бывает погано на душе в таких командировках. Особенно, если днём протрясло, а вечером и словом не с кем перемолвиться. А тут – живая душа завелась, рада тебе.
СНАЧАЛА ПОКРЫШКА, ПОТОМ САМИ
Я описал данный трогательный сюжетец в соц. сетях: мол, между этого хаоса смерти хоть кто-то обрел спокойствие и какую-то уверенность в будущем. Впрочем, я сразу получил десяток фарисейских писем-отповедей. Например: «Там люди миллионами гибнут, а он кошечек кормит. Не стыдно?». Я ответил, мол, «одна из составных частей морали – милосердное отношение к несъедобным домашним животным». Были ещё любопытные сообщения, я зачитывал их кисе вслух: «Что вы творите! Сливки для кошки – белая смерть, а колбаски …». Колбаски были ещё хуже, хотя, казалось бы – куда? Киса данные пассажи комментировала матом на кошачьем, я лишь разобрал донецкое, неповторимое «Шо?!».
Целиком доверившись мне, она несколько раз звала меня посмотреть на своих котят, тем не менее я не пошел. Хозяин домика несколько раз предупредил меня: «Даже не думай в сад ходить, нечего там делать». Тем не менее ничего не пояснил, возможно, опасался, что я передумаю снимать данный дом. Я потом уже догадался, сам. Район с прошлой осени закидывали минами-лепестками и почти со стопроцентной вероятностью в садовой траве что-то лежит. Кроме котят. Спросил соседей. Говорят:
- Да, собирали «лепестки», по крышам, сарайкам. На огород, знаешь, как ходили? Сначала автомобильную покрышку бросали, потом шагали.
Я ИХ КОРМЛЮ, ОНИ - МЕНЯ
Две недели реабилитации мамы-кошки дали свои плоды, и в одно прекрасное утро она пришла вместе с котятами – Чернышом и Матроскиным. Потом, прослышав про невиданный аттракцион гастрономической щедрости, заявился и сам «отец-подлец», экстерьерный красавец с повадками шулера и опытного сутенера. Мне сразу не понравилось, как он по-хозяйски шуганул котят от миски с молоком и оскалился на маму. Сердце упало, я взял швабру в руки. Гнали мы его вниз по улице, всей командой. Он ещё шуршал пару дней в палисаднике, обиженно мявкал во тьме из кустов, а потом исчез.
Теперь каждое утро у меня начинается одинаково, даже если я встал в пять утра. Через окно кухни за мной внимательно наблюдают, ловя каждое движение, три пары круглых глаз. Коты знают, что сначала я наливаю молоко в кофе, потом – им. Вчера мне принесли к завтраку задавленную крысу, чтобы я также перекусил, чем Бог послал. Чтобы я понимал, что они не нахлебники-дармоеды, а домашние животные со своими задачами и обязанностями.
Внезапно нашлась ещё одна полезная функция у моих котов – звукометрическая: они совершенно спокойно себя ведут, когда обстреливают дальние районы Донецка и начинают жаться к стенам, если рядом кладут кассеты. А кладут их теперь каждый день, порой я даже сижу в простенке дома в каске, накинув бронежилет, а коты залезают ко мне под колени и там возятся беспокойно. Я чувствую их тепло и мне становится проще.
Рано или поздно я уеду домой, к своим бесхвостым котятам, и буду думать, как там живут те, кого я приручил и оставил? Тем не менее, я вернусь, разумеется, им требуется будет только подождать. Дождались же они меня в доме, где много лет никто не жил!
